| Message |
Экскурсия по местам гоп-стоп славы Януковича. Часть IV
Конкретный пацан
Что бы сейчас ни рассказывали о судебных ошибках агитаторы из пресс-службы Кабмина, мотивация судьи, выносившего первый приговор Януковичу, очевидна. Несмотря на отсутствие сейчас материалов дела, можно утверждать, что в резолютивной части документа, которым несовершеннолетний Янукович был впервые признан преступником, содержалась не только ссылка на ст. 142 ч.2 УК УССР, но также и на ст. 19 этого кодекса, определявшую формы соучастия.
Вполне возможно, что лично Янукович в тот злосчастный вечер никого не бил и часов (а шапок – и подавно) ни с кого не снимал. Но это само по себе не могло привести к его оправданию, поскольку, согласно диспозиции ст. 19 УК УССР, соучастниками преступления признавались не только непосредственные исполнители (в нашем случае – граждане Целковский и Маслов) но и организаторы, подстрекатели и пособники.
В частности, пособником признавался (и сейчас признается) человек, содействовавший совершению преступления советами, указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также лицо, предварительно обещавшее спрятать преступника, орудия и средства совершения преступления, следы преступления или предметы, добытые преступным путем.
То, что рассказал Целковский - вроде бы Янукович "хватал и разнимал" - вполне описывается термином "устранения препятствий". Не говоря уже о том, что для осуждения Януковича на законных основаниях достаточно было только его обещания (даже не самого действия, а только наличия предварительной договоренности!) спрятать награбленные вещи.
Также нужно иметь в виду, что в те времена действовало негласное правило (гласным оно стало в 1977 г., когда, согласно указу президиума Верховного Совета УССР от 23.03.1977 №1848-09 Уголовный кодекс УССР был дополнен статьей 46-1, закрепившей эту традицию на бумаге) - без крайней необходимости не осуждать к реальному лишению свободы подсудимых (а тем более - несовершеннолетних), совершивших преступление впервые, если наказание предусматривает заключение на срок не более 3 лет.
Как правило, даже при наличии отягчающих обстоятельств в таких случаях назначалось условное наказание или суд выносил приговор с отсрочкой. Тем не менее, уменьшив срок наказания Януковичу до 1,5 лет лишения свободы вследствие амнистии, суд в 1967 г. решил направить несовершеннолетнего "по первой ходке" в колонию.
Очевидно, были основания. Во всяком случае, со слов Целковского (проболтавшегося, что они с Януковичем были "самые шустрые - держали весь город" можно сделать вывод, что свое уголовное прозвище "Хам" Виктор Федорович получил даже не в местах лишения свободы, а раньше, еще до первого приговора.
Протестуй, не протестуй - все равно...
Для того, чтобы разобраться в том, как и почему был реабилитирован Янукович, нужно вспомнить атмосферу тех лет. Год назад председатель Верховного Суда Украины Василий Маляренко, сравнивая состояние правосудия в советские времена и сейчас, вынужден был признать, что судьи тогда были значительно более независимы. По крайней мере, если говорить о судьях низового звена, то есть тех, кто непосредственно рассматривал дела и выносил решения и приговоры, то нужно признать, что в 1960-70 годах давление на них или, тем более, подкуп были просто невозможны.
Понятно, случались скандалы и тогда. Например, в середине 1970-х годов была довольно громкая история с увольнением с должности за злоупотребления председателя Донецкого областного суда Иванченко, а председатель Николаевского областного суда даже вообще на протяжении пяти лет находился под следствием (но был в конце концов оправдан и вернулся к работе).
Однако такие случаи случались лишь на уровне областных судов и выше, почти никогда не затрагивая рядовых судей, которые в те времена (в отличие от членов областных судов) именовались "народными", так как избирались на общих выборах.
Народного судью могли вызвать на бюро райкома за допущенные ошибки в случае отмены решения - такое было. Могли "попросить" с работы за дружбу с "зеленым змеем". Могли отозвать с должности на президиуме Верховного Совета УССР за утерю дела (был один такой случай).
Но пока шло рассмотрение дела, или решение, вступившее в законную силу, не было отменено высшим судом, какое бы то ни было вмешательство со стороны партийных, советских или даже судебных органов высшего уровня исключалось. И это не удивительно, поскольку "руководящая и направляющая сила советского общества" управляла правосудием не на уровне народных или даже кассационных судов, а на уровне надзорных инстанций (где и был реабилитирован Янукович).
До середины 2001 года украинский уголовный процесс знал такую стадию, доставшуюся в наследство от советской правовой системы, как пересмотр дел в порядке надзора. Такой пересмотр давал возможность проверять законность и обоснованность приговоров, которые вступали в законную силу, не по инициативе участников дела, как это было в случае кассационного обжалования, а по инициативе определенного круга лиц.
В частности, прокурор области или его заместители, а также председатель областного суда по собственной инициативе могли вытребовать любое уголовное дело, законченное производством на территории области, изучить его материалы и внести протест в президиум областного суда.
На заседании президиума областного суда (были и другие надзорные инстанции - вплоть до пленума Верховного Суда СССР, но освещение их деятельности лежит вне рамок нашего исследования), протест заслушивался, при необходимости члены президиума могли полистать материалы дела, после чего большинством голосов принимали решение.
Нужно подчеркнуть, что лица, имевшие право вносить протесты, делать это были вовсе не обязаны – опротестование приговоров было их правом, а не обязанностью, и правом этим они могли пользоваться по собственному усмотрению, никому ничего не объясняя. Со временем это право превратилось в неприкрытую коррупцию, когда за определенное подношение или по указанию "сверху" областные прокуроры стали опротестовывать не только сомнительные, но и явно законные и обоснованные приговоры и постановления.
Во времена молодости Януковича судьи могли судить в свое удовольствие по закону и совести, но прокурор области всегда мог при необходимости внести протест на любое решение или приговор, вступившие в законную силу, даже без ведома участников дела. Но дороже всего на рынке юридических услуг стоили протесты, которые вносили председатели областных судов, поскольку в этом случае удовлетворение протеста со стороны президиума, который состоял из подчиненных председателя облсуда, было практически гарантировано.
Правда, полномочия надзорной инстанции (в нашем случае - президиума областного суда) были сильно ограничены по сравнению с судом первой инстанции. В частности, статья 395 УПК УССР гласила:
"Суд, рассматривающий дело в порядке надзора, не вправе устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или отвергнуты им, а так же не вправе решать заранее вопрос о доказанности или недоказанности обвинения, о достоверности или недостоверности того или иного доказательства и о преимуществе одних доказательств над другими, о применении судом первой инстанции того или иного уголовного закона и о мере наказания".
Таким образом, дело в порядке надзорного производства изучалось без вызова сторон, допроса свидетелей, изучения и оценки доказательств. Проверялись только материалы дела на предмет отсутствия логических ошибок и явных противоречий.
Если надзорная инстанция видела, что, например, материалы содержат несколько противоположных показаний одного и того же свидетеля или пострадавшего, либо выявлялись другие противоречия, которым не была дана надлежащая оценка при рассмотрении дела судом первой инстанции, приговор отменялся, а дело направлялось для повторного рассмотрения на определенную стадию - либо для проведения досудебного следствия, либо на повторное слушание в народный суд, либо для слушания в кассации.
На практике внесение и рассмотрение протестов выглядели таким образом. Прокурор или заместитель прокурора области (в случае протестов в порядке прокурорского надзора) либо председатель областного суда (в случае протестов в порядке судебного надзора - именно так случилось с Януковичем) давали указание подчиненному вытребовать то или иное дело, приговор по которому вступил в законную силу.
Основаниями для такого указания могло быть все что угодно - жалоба участника дела, просьба секретаря обкома, ходатайство летчика-космонавта. Лицо, вносившее протест, никому свою заинтересованность объяснять было не должно.
Подчиненный изучал дело, докладывал начальству и получал соответствующие указания. Если указание заключалась в подготовке текста протеста, то такой текст готовился, подписывался начальником и сдавался в канцелярию областного суда.
Никаких требований к процедуре рассмотрения протестов на заседаниях президиумов областных судов закон не содержал - просто происходило производственное совещание, где судья-докладчик, который перед тем изучал материалы опротестованного дела, докладывал другим членам президиума свои впечатления.
Иногда бывали вопросы, кто-то из членов президиума мог даже попросить полистать какой-то том (но такое случалось очень редко - это могло быть расценено как проявление недоверия к профессионализму докладчика), после чего решение принималось большинством голосов и оформлялось в виде постановления за подписью председательствующего и судьи-докладчика.
Реабилитация
Как сегодня утверждает пресс-служба Януковича, осенью 1978 года депутат Верховной Рады от Енакиево летчик-космонавт Георгий Береговой обратился к председателю Донецкого областного суда (будущему председателю Верховного Суда Украины) Виталия Бойко с просьбой пересмотреть в порядке надзора дело своего земляка Виктора Януковича.
В архивах Донецкого областного суда это письмо не сохранилось, но копия его была роздана журналистам сотрудниками пресс-службы Кабмина со ссылкой на то, что она сохранилась в личном архиве Берегового.
Приводим текст этого письма:
ДЕПУТАТ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
ДЕСЯТЫЙ СОЗЫВ
14 октября 1978 г.
Украинская ССР, г. Донецк, ул. Челюскинцев, 163
Председателю Донецкого областного суда Бойко В.Ф.
Уважаемый Виталий Федорович!
Ко мне на личный прием, как к депутату Верховного Совета СССР по Енакиевскому избирательному округу, обратился мой земляк, житель города Енакиево – ЯНУКОВИЧ ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ.
Суть просьбы, с которой он обратился ко мне, заключается в том, что он, будучи несовершеннолетним – в одном случае, а в другом – довольно еще молодым человеком, дважды был судим народным судом г.Енакиево в 1967 и 1970 годах.
Как видно из копий судебных решений и его пояснений, он в обоих случаях был осужден – в связи с оговором его более взрослыми преступниками.
Янукович В.Ф. – молодой человек с очень трудной судьбой, рано оставшись без родителей воспитывался в детском доме, закончил обучение в техникуме, учится в институте, исключительно положительно характеризуется, за него ходатайствует коллектив предприятия и сам он стремится вступить в ряды КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. Наличие необоснованных, на мой взгляд, судимостей, не дает возможности ему жить по совести и планировать свое будущее.
Убедительно прошу Вас, уважаемый Виталий Федорович, вернуться к изучению законности осуждения Януковича В.Ф. и при наличии к тому оснований решить вопрос о его РЕАБИЛИТАЦИИ.
Летчик-космонавт СССР,
депутат Верховного Совете СССР Береговой Г.Т
Как видно, в своем письме Береговой называет Януковича земляком, хотя Виктор Федорович родился в Енакиево, а Георгий Тимофеевич - в с.Федоровка Полтавской области. Правда, после окончания школы в 1938 году будущий космонавт некоторое время работал на Енакиивском металлургическом комбинате, откуда поступил к Ворошиловоградскую школу военных летчиков, но достаточно ли этого для того, чтобы считать себя уроженцем Енакиево?
Во-вторых, летчик-космонавт пишет о том, что Янукович – сирота и воспитывался в детском доме, чего на самом деле не было.
Ну и, в-третьих, в письме прямо указана, да еще и прописными буквами, цель обращения к Бойко – Береговой просил председателя областного суда не просто пересмотреть дело, он просил вынести конкретное решение по нему и реабилитировать Януковича.
Является ли письмо Берегового настоящим? – Думается, что да. И Георгий Тимофеевич, и его жена Лидия Матвеевна неоднократно бывали на Донетчине и действительно поддерживали дружеские отношения с Януковичем.
В 1998 году, уже после смерти космонавта, в Донецке праздновали 30-летие полета Берегового. По этому случаю в Енакиево приезжала вдова Берегового вместе с внуками, которые встретились с Януковичем в облгосадминистрации, вместе посетили Енакиевский металлургический комбинат, где когда-то работал Георгий Тимофеевич, и Енакиевский аэроклуб, который Береговой опекал и где в свое время занимался молодой Янукович.
Лидия Матвеевна неоднократно рассказывала, что ее муж поддержал в тяжелую минуту Януковича, помог ему "стать на крыло", и поэтому никаких сомнений розданное письмо не вызывает. Могла ли его копия сохраниться в архиве летчика-космонавта? – Могла, и странного в этом ничего нет, по практике тех времен вторые экземпляры деловой переписки, как правило, сохранялись.
Обязан ли был председатель областного суда проверить дела Януковича по ходатайству летчика-космонавта? – Нет. Береговой с точки зрения криминального процесса вообще был посторонним лицом и отношения к этим делам не имел.
В принципе, космонавт мог бы получить от председателя областного суда отписку "оснований для внесения протеста не усматривается". Но элементарная вежливость и уважение к летчику-космонавту (а может, были еще чьи-то влиятельные просьбы – кто знает?) побудили председателя облсуда стребовать от народного суда г. Енакиево оба дела, по которым был осужден нынешний премьер-министр Украины.
Что случилось дальше, на встрече с журналистами в г. Славянске 26 мая 2004 г. рассказал бывший судья Донецкого областного суда Виталий Хованский, который осенью 1978 г. по указанию тогдашнего заместителя председателя областного суда Эдуарда Зинченко изучил оба дела Януковича.
Со слов Хованского, он пришел к выводу, что осуждение Януковича было необоснованным, поскольку материалы дела содержали противоречивые доказательства его вины, а все сомнения должны трактоваться в пользу подсудимого. Ни одного безоговорочного доказательства причастности Януковича к преступлениям добыто не было, а были лишь показания пострадавшего и других осужденных, которые несколько раз менялись.
Хованский доложил о ситуации Зинченко, тот поручил еще раз выучить дела, после чего поступило указание подготовить протест от имени Виталия Бойко. Протест был рассмотрен 27 декабря 1978 года и удовлетворен всеми членами президиума (7 человек) единогласно.
"Проанализировав дело, я пришел к выводу, что была допущена судебная ошибка суда первой инстанции, - сказал Хованский, - который дал неправильную оценку доказательствам при рассмотрении дела. В деле было столько противоречий, не были учтены свидетельские показания. Мы по-иному оценили доказательства".
Встает вопрос – имел ли право президиум областного суда отменить приговор и дело относительно Януковича вообще закрыть? – Имел. Но только тогда, когда для этого не было бы надобности оценивать доказательства, устанавливать преимущество одних доказательств над другими, давать оценку правильности применения судом первой инстанции криминального закона и степени наказания.
Из рассказа Хованского и письма Кондратьева выходит, что надзорный орган грубо нарушил требования процитированной выше ст. 395 УПК УССР. Если, например, предположить, что во втором уголовном деле потерпевший Пантелеенко действительно, как это сказано у Кондратьева, "сначала объяснил, что его избил Янукович, потом, что он ничего не помнит, потом, что его бил только Бубырь", то в этом случае президиум облсуда должен был приговор отменить и направить дело на повторное слушание в Енакиевский городской суд, где должны были вызвать Пантелеенко, еще раз его подвергнуть допросу и установить, какие же показания пострадавшего лживы а какие – истинные.
Автор этих строк ставил во время встреч вопросы о законности постановлений президиума облсуда и Хованскому, и Кондратьеву. Кондратьев ответил просто – он считает, что автор в юридических вопросах не разбирается и анализировать судебные документы права не имеет.
Хованский оказался человеком более умным, чем нынешний глава апелляционного суда Донецкой области. Он стал апеллировать к статье 393 УПК УССР, которая разрешала президиумам областных судов закрывать дела при пересмотре в порядке надзора. Согласившись, что такое могло быть лишь в уникальных случаях, Хованский привел только один пример, кроме дел Януковича, когда приговор президиумом облсуда был отменен, а дело закрыто - это был приговор, вынесенный по отношению к ребенку, который на момент осуждения еще не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность.
Пример, приведенный Хованским, в как раз и подчеркивает незаконность закрытия дел относительно Януковича – надзорная инстанция имела право это делать только в тех случаях, когда не было потребности давать оценки доказательствам, имеющимся в деле, а безосновательность привлечения человека к ответственности была и без того очевидной. Кстати, тот же Хованский сообщил, что во время рассмотрения протеста на приговоры относительно Януковича прокуратура области требовала передать дело на повторное слушание – в соответствии с требованиями закона.
Здесь надо вспомнить, что на момент пересмотра дел Янукович уже сделал стремительную карьеру. Вернувшись в Енакиево после второй "ходки" в 1972 г., он закончил обучение в техникуме, поступил в комсомол, побывал в 1974 г. за границей, несмотря на высокий конкурс, поступил в том же году на заочное отделение Донецкого политехнического института, в возрасте 26 лет, на втором курсе института, стал директором автобазы крупного угольного объединения.
Ясно, что не космонавт Береговой, который с 1972 г. возглавлял Центр подготовки космонавтов и меньше всех беспокоился о проблемах своих дважды судимых избирателей, вел по жизни Януковича (следует впомнить только совместный советско-американский пилотированный проект "Союз" - "Аполлон", который пришелся на те годы, чтобы понять, чем на самом деле был занят Береговой).
Скорее всего, письмо Берегового стало лишь официальной "легендой", целью которой было объяснить, чего это вдруг руководство областного суда решило пересмотреть приговоры в двух делах, материалы которых должны были быть давно уничтожены из-за давности.
На самом деле отмена приговоров поясняется очень просто: дальнейшее продвижение Януковича по служебным ступеням было невозможно без вступления в КПСС, а параграф 12 Устава запрещал принимать в ряды компартии осужденных ранее, если даже их судимости уже были погашены.
Стать коммунистом, а значит получить возможность карьерного роста, Янукович мог только в одном случае – если бы его судимости были признаны незаконными, приговоры – отменены, а уголовные дела закрыты по реабилитирующим обстоятельствам (отсутствие факта преступления, отсутствие состава преступления, недоказанность вины).
Если бы даже Янукович и был виновен в преступлениях, за которые отбыл наказание, следовало ли ему ломать жизнь? Можно как угодно сейчас относиться к Януковичу-политику, можно сколько угодно подозревать его в работе на КГБ, в сотрудничестве с администрацией исправительных учреждений и в связях с организованной преступностью, но в 1978 году президиум областного суда поступил мудро, закрыв глаза на требования закона и, дав возможность человеку начать жизнь с чистого листа.
Не надо думать, что нарушения, допущенное президиумом Донецкого областного суда при пересмотре приговоров относительно Януковича, были какими-то исключительными. Оценкой доказательств, хотя это и было прямо запрещено законом, при проверке дел так или иначе грешили все надзорные инстанции того времени.
Сугубо по-человечески можно понять и Виталия Хованского, и Виталия Бойко. Наверное, это было гуманное решение (незаконное, но гуманное) – человек осознал свои ошибки, стремился начать новую жизнь, понес в полной мере наказания за ошибки юности, так почему бы не дать такому человеку шанс сделать карьеру?
Очевидно, по тем же соображениям дела закрыли именно из-за отсутствия состава преступления, а не из-за недоказанности вины Януковича (это было бы логично в случае наличия противоречивых доказательств). Недоказанность вины является также реабилитирующим обстоятельством и влечет те же самые правовые последствия, что и отсутствие состава преступления, но такая формулировка давала бы повод для пересудов, и потому президиум облсуда явным образом пошел навстречу пожеланиям осужденного.
Закрытие сразу двух уголовных дел относительно одного человека и еще из-за реабилитирующих обстоятельств, и еще и при том, что остались осужденными подельщики – это факт, аналогов которому криминальное судопроизводство Украины, наверное, не знает. Что побудило на это президиум Донецкого облсуда – тайна большая есть. Но вряд ли причиной этому стала лишь просьба Берегового.
Надо думать, что одновременно со стороны Януковича (или тех, кто стоял за ним) были предоставлены определенные гарантии того, что он не станет добиваться ни компенсации вреда, причиненной незаконным осуждением, ни привлечения к ответственности судий, а также свидетелей и потерпевших, которые дали свидетельства против него.
По крайней мере, при отмене приговоров президиум облсуда должен был вынести отдельные постановления относительно судий, которые допустили ошибки – и Хованский это подтвердил. Таких постановлений не было.
Таким образом, можно констатировать, что приговоры относительно Януковича были отменены с нарушением закона. Тем не менее, постановления президиума Донецкого областного суда от 27 декабря 1978 г. в дальнейшем отменены высшими судебными инстанциями не были (так как прокуратура их, как это ни странно, не опротестовывала, что является еще одним уникальным фактом из биографии премьер-министра) и по сей день действительны.
Итак, Виктор Янукович с юридической точки зрения является человеком несудимым, который был незаконно привлечен к уголовной ответственности и незаконно осужден. Указанными постановлениями Янукович реабилитирован полностью. Если, конечно, постановления президиума Донецкого областного суда настоящие – по крайней мере, журналистам их так и не показали.
Продолжение следует
Член партии Реформы и Порядок блок Наша Украина |
